Лук гусиный, гиацинт мышиный —
крохотные радости весны.
Чешские двурогие машины
нас из школы довезти должны:
вот меня пока — из музыкальной.
Пианино куплено как раз
в том году, когда квартиру дали,
а у тёти двойня родилась.
…Всё. Доставил. Убирает рожки.
Дальше к дому полпути — пешком:
так что по асфальтовой дорожке
топай в горку, Оля Старушко.
Двадцать пятый год, как День Победы
отмечать — к нему и возведён
там, где воевали раньше деды,
новый заводской микрорайон.
Но вчера гремели взрывы: то-то
громко было даже во дворе.
Папа говорит: ведут работы,
делают шоссе к Сапун-горе.
Скоро пустят и до нас троллейбус:
вдоль дороги вкопаны столбы.
И однажды в горку я проедусь.
А к машинам жёлто-голубым,
самым первым, что весною снизу
до конечной новенькой ползли,
люди из степи несли ирисы —
вон их сколько, не видать земли
под ковром из жёлтых и лиловых.
На, водитель, на, ещё бери!
Вот, держи букет, ещё, и снова
море рук в распахнутой двери…
Годы утекли, и вспомнить есть что,
только где тепло далёких лет,
тот троллейбус в горку, до конечной,
и цветы на лобовом стекле?
- Следующий стих → Инжир